Как создать современные публичные пространства в России
Реализуя проекты публичных пространств в России, мы стараемся интегрировать в них лучшие элементы мирового опыта. Анализируя этот опыт — что именно нас привлекает на тех или иных общественных территориях, почему мы их воспринимаем как передовые, — можно вывести несколько принципов, которым «у них там» следуют в большинстве случаев, а у нас — пока редко.
На мой взгляд, важнейших принципов три: естественная природная среда, возможности для неформального самовыражения и пространственно-временная взаимосвязь с другими городскими территориями.
Деревья теснят камень
Естественная природная среда — это то, чего в первую очередь не хватает жителям больших городов и чем они особенно дорожат в публичных пространствах. Не случайно развитие прибрежных территорий стало доминирующим трендом в преобразовании городов: сочетание двух стихий — воды и земли — всегда выигрышно.
При этом сформировать новое городское пространство на воде можно очень по-разному. Подход, который мне кажется наиболее продуктивным, ярко представлен, например, в редевелопменте бывшего портового района Генуи. Там по проекту знаменитого архитектора Ренцо Пиано создан биосферный парк с «райским садом», населенным певчими птицами, одним из крупнейших в мире аквариумом, обилием воды. Что показательно, на этом большом пространстве нет ни жилья, ни торговых центров — никаких коммерческих составляющих; редевелопмент реализован исключительно в интересах горожан и туристов.
За свободу творчества
И в мире, и в России новые общественные пространства становятся местом проведения городских культурных событий, и это логично. Но горожанам не менее важно иметь пространство для собственных, неформальных культурных инициатив — я пришла к этому выводу, участвуя в реализации проекта пешеходной улицы в Омске.
Улица связывает центр города с набережной, которую власти планировали благоустроить, но пока не собрались. Таким образом, новая пешеходная зона упирается в замусоренный неприглядный участок побережья. Тем не менее самым востребованным элементом улицы оказался подземный переход, выводящий к реке, — мы предусмотрели там широкие ступени, ставшие для молодежи амфитеатром. На них кто танцует, кто поет, кто ставит пантомимы.
Если бы проект осуществлялся сейчас, я бы предложила дать людям возможность подключать аппаратуру, колонки и выводить изображение на большой экран с проекцией на воду. Получился бы неформальный театр, причем очень эффектный благодаря использованию водного пространства.
В проекте общественно-делового пространства «Лахта Центр», который планируется ввести в эксплуатацию в конце текущего года, также было бы правильно воплотить идею территории для самовыражения. В проекте набережных предусмотрена площадка — своеобразный «перекресток», — специально предназначенная для творческого самовыражения всех желающих.
Там будет возможность включить и ауди-, и видеоаппаратуру, чтобы выступать в том числе перед зрителями. Трансляции стимулируют участников частных культурных проектов лучше готовиться и достигать больших результатов. Пока таких площадок в Петербурге нет — если молодежь решит выступить на одной из центральных площадей, ее, во-первых, не будет слышно, и во-вторых, самовыражение, как бы смешно это ни звучало, может быть принято за несанкционированный митинг.
Поймайте на слове
Возвращаясь к мировой практике градостроения, хочу сказать, что большое впечатление на меня произвел опыт Шанхая. Там в 1990-х годах была разработана программа развития города на 50 лет вперед. Она включает не только проекты, но и подробные прогнозы того, что будет происходить в Шанхае в 2020-х, 2030-х, 2040-х годах, и механизмы привлечения инвесторов. Ведь разрабатывая программу, нужно четко понимать, с помощью каких ресурсов ты ее намерен выполнять. Городские власти Шанхая расписали, какую инфраструктуру, инженерную и транспортную, построят на каждой территории, нуждающейся в развитии, и какие преимущества получат его частные партнеры. Этих элементов — планового строительства инфраструктуры силами государства и защиты интересов инвесторов — очень не хватает российскому градостроению.
Мало того, в Шанхае создан музей истории развития города. В нем восемь этажей, каждый из которых отражает определенный этап в реализации градостроительной программы. Посетитель музея как будто вместе с городом переходит со ступени на ступень. Наглядно видно, что власти обещали, в каком виде это исполнили и что будет дальше. Такой музей — это и самодисциплина, и отчет перед гражданами, и способ привлечения инвесторов, и демонстрация объемной картины градостроительных преобразований. Город показывает, что каждый проект связан с остальными во времени и пространстве и что даже спустя долгое время инициаторов проектов будет несложно поймать на слове, поскольку все заявленные ими планы представлены на широкое обозрение.
В России у всех городов есть генпланы, имеющие статус законов. Казалось бы, они служат тем же целям, что музей истории развития города в Шанхае. Но проблема заключается в очень частых переменах в генпланах. Эти перемены ставят инвесторов и авторов проектов в состояние полной неопределенности относительно того, что произойдет с их территориями — будет ли там мост, дорога, станция метро.
Такая неопределенность толкает к формированию проектов, максимально автономных от внешних условий, от чего город в целом, конечно, сильно проигрывает. Мы, например, знаем, что строительство «Лахта Центра» стимулировало реализацию других частных проектов на побережье Финского залива, но не имеем о них почти никакой информации — инвесторы не делятся планами друг с другом, а город не стремится играть интегрирующую роль.
Фрагменты и целое
В то же время интеграция проектов развития территорий, включающих общественные пространства, придаст городам совершенно иное качество. Если мыслить перспективой 50 лет, то, например, в Петербурге было бы целесообразно соединить цепочку набережных в единый пешеходный и велосипедный маршрут — так, чтобы, начав движение у Дворцового моста, можно было бы дойти до «Лахта Центра», все время двигаясь вдоль воды. Географически это возможно — вопрос только в управленческой воле, чтобы расчистить набережные и связать их инфраструктурой для пешего движения.
У Петербурга сейчас нет своего рода «национальной идеи», двигающей градостроительные преобразования. Я считаю, что маршрут водного полукольца, уникальный на глобальном уровне, может стать такой идеей, вдохновляющей и горожан, и инвесторов.
Так и в других российских городах, создание парковых линий, веломаршрутов по историческим районам, взаимодополняющих культурных пространств повысит ценность городской среды в целом и проектов каждого из частных инвесторов в отдельности.
